Часто сталкиваешься с мнением, что вот иностранный сериал снят отлично, а у наших не получилось и когда просишь объяснить, почему, как правило ответы ограничиваются игрой актеров, возможно локациями или декорациями иногда встречаешься с мнением о костюмах… но о точности рассказа истории (сторителлинга) и режиссуре вообще обычно говорить сложно. Как его, этот сторителлинг, формализовать?
На этот раз пример прекрасный, потому-что можно сравнивать почти покадрово.
NB: Этот разбор ни в коем случае не является критикой режиссеров или продюсеров или кого-то еще из съемочной группы. В процессе производства появляются обстоятельства которые сильно влияют на снятый материал и цели адаптации иностранного сериала не известны, возможно нужно было поменять характеры героев или в адаптации история как-то отличается от оригинала.
Что именно разбираем
Вот две открывающие сцены первой серии первого сезона сериала The Good Wife https://www.imdb.com/title/tt1442462/ — Хорошая Жена https://www.kinopoisk.ru/film/1112376/
Прежде чем читать мои мысли, можете сами попробовать описать, в чем разница.
Надеюсь, что правообладатели меня простят за использование материала, этот разбор сделан фактически для саморазвития. Его конечно всегда проще делать по уже снятому и смонтированному материалу, а как быть когда перед тобой текст сценария и оригинал? Сложно, непонятно и наверное очень страшно. Так что в любом случае респект всем. И тем, кто снял оригинал и копию, иначе не было бы такой прекрасной возможности сравнить.
И еще одна оговорка, в этом разборе нет оценки выбора актеров, допустим, что это данность. И актеры играют в целом убедительно, другой вопрос, о чем при этом получается история, ведь у каждого режиссера, а по меркам постмодернизма, у каждого зрителя – свое кино.
Ну и скорее всего бюджетные ограничения у двух сериалов несопоставимые. Это наверняка повлияло на возможности по выбору локаций, реализации декораций, костюмов и реквизита. Но что в кадре, то в кадре. Я постараюсь рассматривать только то, что не влияет или сильно не влияет на бюджет.
И последнее важное – я не разбирал качество сценария и его перевода, об этом наверняка есть, кому поразмышлять. Мне интереснее режиссура, поэтому давайте считать, что сценарий у нас есть и он снимаемый.
Итак, сначала общее – это сцена про жену влиятельного человека, прокурора, который уходит в отставку из-за скандала, связанного с превышением полномочий, а еще и приплетен сексуальный скандал.
Это открывающая сцена сериалов, фактически – экспозиция героев. Самое крутое, что у главной героини (а судя по названию сериала “Хорошая жена”, именно она главная героиня) нет ни одной реплики за всю сцену. И тем не менее в американской версии я почувствовал, что она – главный герой, когда как в русской у меня остались сомнения, про кого будет история, про нее или про него. Почему это так – будем разбираться.
Вход в сцену
Обе сцены открывает одинаковая композиция, мужчина и женщина держатся за руки
Видна работа с силуэтом за счет чуть более светлого фона. Видимо герои шли по этому коридору, людей вокруг не видно, это какая-то приватная территория, гостиница?
На ней платье не по размеру, оно не по талии, сложилось складками. Предположу, что это работа художника по костюмам и костюмера на площадке. Что это значит для истории? У нее нет других платьев по размеру для светского мероприятия?
Вот камера разворачивается, мы следуем за ними к двери. Почему-то у двери стоит охранник. Мы точно на приватной территории. Видимо этот человек никого сюда не пускал, он открывает дверь мужчине и женщине и вместе с ними мы попадаем в публичное пространство через дверь. Что там? Репортеры.
Это массовка, но при этом фокус на герое, вся массовка в расфокусе, мы не видим лиц людей и их эмоции, мы только понимаем, что их много, у них съемочная техника и микрофоны, плюс куча света направлена на наших героев. Журналисты ждали этого момента, мы видим, что они готовятся, подходят ближе, протягивают микрофоны, но они пока не задают никаких вопросов. У них пока видимо их нет, потому-что пока нет новостей. И мы вместе с журналистами хотим узнать, что скажет мужчина.
Мужчина не проходя сквозь толпу подходит к кафедре. Помещение освещено так, что само пространство темное, мы видим контраст за окнами, там день, а весь свет техники направлен на героев, он создает направление светового потока и слепит героев (это потом будет отыграно в сцене).
Отлично, мы видим, кто против кого в сцене – мужчина и женщина против репортеров. Камера ведет мужчину, видимо к нему приковано внимание всех. И действительно, камера делает поворот к лицу – вот он. Но в самый последний момент камера открывает женщину, она в расфокусе, как приложение к мужу.
О чем сейчас будет говорить мужчина пока загадка, но видно, что мероприятие солидное – и охранник и направленная куча света и выделенная комната в отеле, все говорит об этом.
То же самое движение в адаптации.
Актеры появляются на темном фоне, это какие-то двери, возможно они вышли из этих дверей, но силуэт рук читается плохо.
Камера поворачивается вокруг них, видно, что они в фойе какого-то бизнес центра, на них сразу видны вспышки камер, они находятся сразу на публике. Мы сразу можем ощутить, что рядом много людей.
На ней приталеное платье и жакет, в целом одежда ее никак особенно не характеризует, кроме того, что она соответсвует одежде мужчины. Видимо она – жена этого мужчины, с которым она идет за руку.
Мужчина с женщиной идут сквозь толпу и тут мы переключаемся на субъективную камеру.
Мы можем разглядеть лица репортеров, они задают вопросы, мы слышим вопросы, что-то связанное с проститутками, явно дело не чисто, репортеры знают ситуацию. Снято все на широкий объектив, люди в фокусе, мы можем четко рассмотреть, насколько профессионально люди обращаются с техникой.
И да, видно, что это массовка. Обычно, профессиональные репортеры не держат камеры за вспышку. Я уверен, что в оригинале массовка ничем не лучше по актерской игре, просто ее никто не показывает близко и не дает возможности рассмотреть. И опять же, зачем? Кто главный герой в сцене – мужчина, женщина, массовка, вот этот конкретный репортер?
Место для проведения пресс-конференции прямо тут, в фойе, оно не выделено отдельным залом, оно обозначено баннером, поэтому важность мероприятия кажется не очень высокой.
Из-за высокого светового заполнения кажется, что в интерьере везде достаточно светло, это фойе бизнес центра, там по сути светло, поэтому свет от камер не сильно слепит глаза.
Более того, сейчас свет направлен против места, где будет конференция, мы видим сзади фон-баннер и поэтому нет ощущения светового потока, то-есть нет ощущения, что герой направляется к месту казни или порки или просто позора.
Пресс конференция и главный герой
Возвращаемся к оригиналу. Да, вот он, человек, которого ждали репортеры.
Мы видим его в жизни и тут же в кадре ТВ камеры. Мы смотрим на сцену взглядом репортеров, из зала.
Это важный человек, за ним герб, строгий фон, на нем внимание. Та женщина, которая шла с ним за руку, она никому не интересна.
Мужчина сообщает важную новость, он покидает высокий пост. Его жена перекрыта в кадре какими-то световыми стойками, она визуально отделена от мужчины и никому из репортеров она не интересна?
Но нет, что же это за ужасное кадрирование? Мы вдруг видим кадр с трансляции 22 канала, то ли у репортера была невыгодная позиция в зале, то ли он просто не умеет снимать, в общем снимает он какой-то репортажный брак…
Женщина стоит на каком-то дурацком фоне, то ли на синем то ли на фоне стены, она молчит, ей некомфортно. То, что говорит муж не самое приятное, что можно слушать…
И вдруг наш взгляд начинает приближаться к ней и как раз на словах “моя жена” она буквально распадается на пиксели.
Через вспышку фотоаппарата мы переходим к ее портрету, мы переходим на ее позицию. И с этой позиции мы будем смотреть сцену до конца.
Нам дают понять, как она себя чувствует, она стоит в стороне, молчит, это явно не ее пресс конференция, она тут на второй роли.
Она видимо сама причесывалась, это не укладка из салона и одна прядь вообще попала на шею – важная деталь. Это работа гримера и стилиста, ведь на таких крупных планах видно, что волосы лежат не аккуратно, а тут не поправили, значит наоборот, так запланировано. Это явно характеристика героя, кто она, домохозяйка?
На нее попадают вспышки, на нее направлена куча света.
И рядом такой уверенно вещающий мужчина, но даже он потеет. Нервы? Слишком жарко под светом? И то и другое? В российской адаптации кадр со спины с потом на виске пропущен совсем.
Та же секвенция в российской адаптации, что мы видим. Вот герой, конференции которого ждали все журналисты.
Вот он же, с ТВ камеры, он на фоне герба российской федерации. Четкий фон для пресс конференции, но фон очень яркий, от этого есть ощущение отсутствия контраста в кадре.
Вот мы видим эту камеру, которая снимает героя, все отлично, ну кроме вопроса, почему оператор позволил двум людям закрывать ему часть кадра? На реальной пресс конференции наверное он бы постарался подойти чуть ближе и выкадровать людей.
Идет конференция, прокурор сообщает новости. И вдруг мы видим вот такой кадр – жена прокурора стоит прямо рядом с ним, на фоне того же баннера, как-будто она имеет отношение к этой конференции, она смотрит на журналистов.
Кажется, что у нее так себе настроение, конечно, неприятная ситуация, муж не в лучшем свете, во всех смыслах, она переживает за него, ее можно понять, ну и конечно ей не приятно то, что говорит ее муж. Прическа у нее тоже не из салона, но выглядит прическа аккуратнее, чем у жены из оригинала, нет случайных упавших прядей.
Она смотрит на своего мужа, тот как раз собирается говорить про секс-скандалы
Секвенция флеш-бек
Вернемся к оригиналу. Как организован монтаж вокруг кадров секс-скандала. Вот героиня слушает мужа.
Вспышка фотоаппарата
Мы как-будто видим, что она представляет или вспоминает, через ту же вспышку мы видим ее мужа в постельной сцене с блондинкой
Скорее всего блондинка – не жена…
Опять возвращаемся на конференцию через вспышку, это субъективный взгляд жены. Опять все довольно длинно по фокусу, рассмотреть массовку нам мешает засвет от приборов.
Опять вспышка, ого мужик то смотрит в камеру во время постельной сцены! Неужели жена его застукала?
И склейка на вид из зала, жена стоит и тупит, мы видим ее сквозь толпу журналистов, это явно были ее воспоминания.
Как организована та же секвенция в адаптации. Вот наша героиня смотрит на мужа.
Муж говорит репортерам о сексуальном скандале, все отрицает. Дальше вся секвенция – с его позиции.
На самой трудной для него фразе он поправляет очки. Скорее всего – это элемент актерского разбора сцены. Это движение в какой-то степени заменяет кадр с потом на висках в оригинале.
Но с потом есть тонкость, он так снят, что виден на контровом свете, например только жене, а не со стороны журналистов в лобовом свете.
Когда герой нервничает и поправляет очки, это видят все.
Через вспышку фотоаппарата…
Мы склеиваемся с постельной сценой. Чьи это воспоминания? Мужчины?
Девушка не блондинка, но по тексту понятно – скорее всего и не жена.
Вот еще один кадр – девушка эффектно взмахивает волосами. Мужчина не смотрит в камеру, это просто воспоминания.
Возвращаемся на пресс-конференцию мы опять через план мужчины, то есть воспоминания ассоциированы с ним. Эта секвенция говорит нам о расхождении слов и фактов, то есть попросту – он врет. Эмоциональной оценки его жены мы не понимаем.
Далее идет пресс-конференция и на словах про коррупцию вдруг склейка на какую-то квартиру, телевизор. Какая то женщина смотрит телевизор. Это мать героя? Почему она имеет значение в этой сцене?
Квартира явно не хрущевка, допустим эта женщина – мать героя… Кажется, это опять нужно, чтобы показать то, что герой врет, и да, это работает на информационном уровне, мы видим, что герой врет.
Но поскольку у нас нет строгой позиции повествования, не понятно, как относиться к этой информации. Информация настраивает нас скорее против героя.
Мы все еще на точке зрения мужчины, вот он извиняется перед женой, обращает на нее внимание во время конференции.
В оригинале нет такой актерской отсылки, только в тексте вскользь, а в целом, прокурор из оригинала на свою жену не обращает особого внимания. Это поведение героя заряжает главное событие в самом финале сцены, к нему мы подберемся чуть позже.
Так вот, мужчина в адаптации обращает внимание на жену.
Ну ей конечно не очень приятно, ее опять же можно понять в такой ситуации, она держится молодцом, не подает виду.
Но вот мы переходим на ее точку зрения, вот она смотрит на репортеров.
Репортеры фотографируют ее. Опять репортеров видно крупно, опять открытая композиция, массовка/груповка палится своим репортерским непрофессионализмом и кадр выстроен так, что массовки кажется мало. Подчеркивается ощущение локальности происходящего.
Опять кто-то держит фотоаппарат за вспышку, репортеры фотографируют на дешевые фотоаппараты. Если реквизит дешевый, зачем его показывать крупным планом?
Мы опять возвращаемся на позицию мужчины, он опять отрицает скандальные новости.
В этом кадре показано, что женщина где-то чуть в стороне, она меньше по размеру, не она главный герой. С ней по акценту внимания тут спорит не только актер, но и осветительный прибор, который светит по направлению к камере.
И вдруг мы видим эту же сцену с экрана телефона. Где мы оказались? Какой-то пульт управления.
Нам дают понять, что какая-то женщина смотрит эту же пресс конференцию на спортивных занятиях. Кто эта женщина? Жена, но позже по сюжету? Она чуть похожа, но вроде нет. Какая-то любовница? Что это значит? В общем какая-то женщина смотрит…
Мы возвращаемся обратно на пресс конференцию.
К слову, с какой позиции мы вспоминаем постельную сцену меняется исключительно монтажом. Достаточно перед флеш-беком дать портрет героини и мы сразу окажемся в ее воспоминаниях, она прекрасно отыгрывает этот момент.
Вот, как смонтировано в адаптации
и как можно сменить адресность воспоминаний
Я не знаю замысел режиссера, возможно ему нужно было показать именно героя, который врет, а не жену, которая вспоминает и переживает.
Нитка на пиджаке и внезапный выход
Вернемся к оригиналу. Вот мы опять смотрим с позиции жены, ее все еще слепят приборы,
Она похоже совсем в шоке, выпала из пространства, только что вспоминала как застала мужа с проституткой, но на что она смотрит сейчас? На руку своего мужа.
Нам дают еще раз понять, это она смотрит, ее взгляд опущен вниз.
Она смотрит на руку и вдруг ее взгляд идет выше по рукаву и она замечает нитку.
Это кажется очень странным, что при всех обстоятельствах она думает про какую-то нитку на одежде мужа. При этом голос мужа уходит на второй план, мы слышим сцену как-будто ушами героини, текст мужа смонтирован странно, речь скомкана и неразборчива, это все подчеркивает состояние героини.
Она смотрит вниз…
И чтобы мы еще раз убедились в этом, да еще крупнее, ничего кроме белой нитки на темном пиджаке в кадре нет, она смотрит именно на нитку, это ее взгляд.
Тут она продолжает смотреть вниз, звук речи вообще уходит, как будто нитка – самое важное в жизни этой женщины в данный момент…
Ну… это крутая характеристика, она видимо привыкла стряхивать и убирать нитки со своего мужа.
И сейчас она сделает то же самое – ее рука вдруг тянется вверх, нам очень точно дали понять, за чем она тянется.
Вот уже скоро она эту нитку уберет, мы смотрим за этим движением спереди.
И вдруг муж хватает ее за руку,
Пресс конференция окончена, ему срочно нужно покидать помещение, он тянет ее, она безвольно подчиняется.
Как мы помним, мы все еще на ее позиции, для нее хватка мужа – неожиданность. Она офигевает, мы офигеваем вместе с ней.
Звук возвращается, толпа взрывается, наконец журналисты позволяют себе задавать вопросы, причем все и сразу – разобрать ничего невозможно.
Муж тащит ее сквозь толпу журналистов. Если входили в помещение они очень комфортно, то выходить теперь им приходится пробираясь через репортеров.
Но даже тут репортеры не показаны четко, мы не можем разобрать, сколько людей в зале, кто они и в таком хаотическом монтаже не успеваем обратить внимание на достоверность деталей и реквизита.
Хаос на крупных планах и очень длинном фокусе. То герои идут влево по кадру, то вправо, похоже на панику. Эта паника организована монтажом, который нарочито пересекает ось взаимодействия, но все оправдано, репортеры же со всех сторон.
Муж все еще старается контролировать ситуацию, он тащит за собой жену.
Он мощно пробирается сквозь толпу, она семенит за ним, тут актер и актриса прекрасно отыгрывают контраст походки.
Мы видим, как они переходят обратно из публичного пространства в подсобку. Кажется все закончилось…
Герой идет со своими помощниками, он целеустремлен, их ждут дела, их цель где-то далеко за пределами этого здания. Героиня плетется сзади.
Как организована эта же секвенция в адаптации. Вот героиня смотрит вниз.
Кстати, наконец мы видим журналистов в расфокусе и тут здорово решено – они фотографируют вбок и наконец мы не можем разобрать, какая у них техника и насколько они профессионально работают с ней. В таком кадре массовка более менее похожа на журналистов. То есть при правильном кадрировании и фокусе все становится достовернее.
Что же видит героиня? Руку мужа, он что-то рассказывает и жестикулирует. Я с первого раза не рассмотрел нитку, а она там есть, но акцент по кадру явно не на ней.
И да, мы видим, что это взгляд героини, она смотрит вниз. Мы на ее позиции.
Она что-то придумала, она наверное хочет поддержать мужа, потому-что вдруг она начинает тянутся к его руке. Правильно же? Нитки в этом кадре не видно, она хочет взять мужа за руку?
Так и есть, другой ракурс, опять сзади, женщина тянется чтобы взять мужа за руку. В этом кадре опять видна нитка, но опять не крупно.
И опять интереснее следить за руками, за кольцами, за всем чем угодно, но не за ниткой.
Мы прекрасно слышим текст, который произносит мужчина, мы слышим, что он заканчивает пресс конференцию, говорит ”Спасибо“ и хватает руку жены.
И она от этого офигевает. Не очень понятно, что она хотела, но ее план нарушен.
Наверное какой-то процент зрителей поймет про нитку, но ее показали один раз без акцента, а в оригинале – два и крупными деталями.
Вот опять дан очень широкий кадр, паники прохода сквозь толпу нет, журналисты или охранники уже организовали проход для героев, они не являются особенным препятствием.
Вдруг герой пропускает вперед себя жену.
В оригинале он на нее внимания особо не обращал всю сцену и тащил ее сквозь толпу, а она в полной прострации семенила за ним, а тут женщина очень неплохо держится на публике, учитывая обстоятельства.
Она проходит вперед.
И опять мы видим массовку на широком объективе, особенно мне нравится репортер в белой рубашке, он задает вопрос как-будто себе, герои уже ушли далеко, а он все спрашивает кого-то рядом.
То, что можно все так внимательно рассмотреть – исключительно проблема широкого объектива.
Секвенция с пощечиной
Драматургически сцена продолжается, хотя действие переходит в новое помещение.
В оригинале это явно подсобное помещение гостиницы. Тут какая-то тележка из кухни, видны коммуникационные трубы, это можно сказать «грязная зона».
По общей мизансцене герои могли прийти через это помещение, а уйти через коридор из первого кадра, но нет, они попадают в техничку именно в финале сцены.
То-есть локация подобрана таким образом, чтобы из зала пресс-конференции было два выхода – в красивый и технический коридоры. А место кафедры и баннера выбрано так, чтобы подходить можно было из красивого коридора без препятствий, а уходить в технический через толпу журналистов.
Жена отстает. И правда, ее же муж тащил за собой. Он кстати сразу опять про нее забыл, у него свои важные дела, они с помощниками на ходу разбираются, что делать дальше.
И вдруг жена совсем останавливается, как будто она потеряла цель своей ходьбы.
Этот момент показан очень четко, плюс в коридоре так организован свет, что он позволяет актерам входить в тень и выходить из нее
Она как раз останавливается в свете прибора. Прибор стоит сбоку, это не верхняя лампа, а доработанный оператором портрет именно на крупном плане, такого прибора нет в интерьере на общем и среднем планах.
Момент ее остановки – это акцент. Для него сняли отдельный крупный кадр. Мы все еще с ней, мы видим ее эмоции крупно, чужие эмоции мы не очень хорошо понимаем.
И вдруг, чудо! Муж замечает, что она отстала. Он первый раз за всю сцену обращает на нее внимание.
Она стоит молча, это отличная актерская позиция, с человеком, который молчит просто непонятно что делать.
Коллеги мужа уходят, то-есть вся сцена была решена на ногах, их разговор был не так важен, он дан впроброс, “никаких больше интервью”. Вдруг для мужчины стала важна его жена, чего это она тупит?
Он приближается к ней и опять тут очень простая и четкая работа со светом – он выходит из тени в свет.
При этом всю предыдущую сцену он был “на альфе”, четко говорил, жену хватал, тащил сквозь толпу, давал указания помощнику, а тут ему приходится возвращаться – эффективная мизансцена, герой действует против своих правил.
Она не реагирует на него.
И ему абсолютно не понятна эта реакция, он видимо не привык видеть ее в таком состоянии. Для этого снят специально крупный план.
Наконец, она обращает на него внимание. Ну точнее как, она всю дорогу за ним следила, переваривала и наконец что-то решила ему сказать?
Но она продолжает молчать. Эту сцену можно по разному играть – сдерживать слезы, просто смотреть злобно, главное, что нет слов, круто!
Ну и конечно вопрос “Are you allright?” — классика глупейших вопросов в таких ситуациях. Он удивлен или пытается быть милым?
Но это быстро проходит
Но самое интересное не пощёчина, как ни странно.
Самое интересное, что видимо для этой женщины – это первый раз, когда она дает своему мужу пощёчину, по крайней мере хочется верить, что актерский разбор был именно такой.
Ей некомфортно, их никто не видит, но вместе с этим женщина смущается и даже зачем-то поправляет блузку – очень интересная и живая деталь.
И второе свидетельство первой семейной пощёчины – крупный план мужчины, ему нужно время, чтобы осмыслить, что только что произошло. Он теперь сам стоит и тупит. Для этого нам показывают еще один крупный план.
Адаптация этого момента выглядит следующим образом. Мы видим дверь, в нее входят какие-то люди, видимо помощники прокурора.
Далее, несмотря на то, что в предыдущей локации он пропускал жену вперед, входит сам прокурор с еще одним человеком. Получается, что между локациями прошло время и формация людей изменилась.
Жена прокурора сразу держит дистанцию сзади. Она останавливается тогда, когда остановился ее муж. Она обиделась и не хочет подходить ближе или это стандартно для нее – не лезть в мужские разговоры?
Мужчины не спешат, они останавливаются и разговаривают, получается, что этот разговор имеет значение здесь и сейчас.
При этом ничего особенного про пространство сказать не получается, нет никаких визуальных маркеров – просто коридор бизнес центра.
И в очередной раз адаптированный прокурор обращает внимание на жену.
Поскольку в сцене была остановка, мужчине приходится дополнительным действием отправить коллегу, чтобы остаться наедине с женой, это неплохое смещение акцента внимания, сейчас будет что-то важное, они остаются одни.
Но опять же, поскольку он никуда не спешил, а позволил себе остановится и разговаривать с коллегой, его приближение не выглядит как возврат. Он просто подходит.
Резкого перепада светотени в этом коридоре не организовано оператором.
Мы не видим ее эмоций, не понимаем о чем она думает, в повествовании адаптации в данный момент важнее, какое состояние у мужа.
Она не смотрит на него, видимо обиделась, а он как-будто извиняется перед ней. И конечно же что можно сделать в такой ситуации, как не задать один из самых тупых вопросов? “Ну ты как?”
Она очень логично…
“Никак, твою мать”… или что-то в таком духе, но тоже без слов, что круто… эффектно засаживает ему по щеке. Ну что ответишь на такой вопрос после такой унизительной сцены перед журналистами?
Ее реакция очень понятна.
Для нее самой ничего экстраординарного и нового нет в этой ситуации, она конечно подавлена, но не настолько, чтобы почувствовать неловкость. Она просто уходит.
Нам не показывают его реакцию, она наверное не так важна в данный момент. Может и для него это событие не новость?
Это другой актерский разбор и совсем другая история персонажей.
Наконец мы перешли на ее позицию. Мы дальше с ней.
Финал сцены
В оригинальной сцене после реакции мужа на пощечину мы возвращаемся к жене, идем за ней и видим дверь, в которую выходит человек. Тот помощник, который шел впереди.
Мы не видим деталей впереди, фокус на ней – она самый важный объект в этом кадре.
Мы видим, как захлопывается дверь, какой-то силуэт уходит и мы предполагаем, что там еще другие журналисты, например на улице. Они фотографируют людей, которые вышли только что. Героиня не хочет туда идти, она останавливается.
Героиня встает в профиль, освещение в помещение достаточно темное, чтобы вспышки были самым ярким объектом.
Это с большой вероятностью световой прибор в режиме стробоскопа, реальные фото вспышки могут не дать такой сильный эффект. И еще этот свет сильно зафильтрован в холодную температуру, он создает цветовой контраст к свету в помещении.
Героиня поворачивается в профиль мы видим ее крупный план и вспышки вдруг начинают работать как образ – как-будто в ее голове вот так что-то пульсирует.
Она видимо не знает, что делать дальше, поэтому просто стоит и закрывает глаза.
Это очень длинный и вкрадчивый план целиком посвященный психологическому состоянию женщины в этот момент.
В адаптации мы видим героиню крупно с лица, она доходит до поворота и останавливается.
Мы видим ее взглядом дверь выхода.
Фотографы пытаются с обратной стороны сфотографировать эту дверь. Судя по красной лампочке автофокуса – камеры направлены именно на дверь.
Возможно осветители тут тоже использовали дополнительный световой прибор в режиме стробоскопа. Вспышки выглядят более естественно, они не так сильно зафильтрованы в синий оттенок, как в оригинале, и не создают сильного контраста к свету в помещении.
Кто-то даже пытается эту дверь открыть с той стороны и дергает за ручку, но дверь заперта.
Мы видим план героини сбоку. Она зажата в коридоре бизнес центра. Впереди закрытая дверь и фотографы, сзади побитый муж.
Куда делись помощники – не понятно, может зашли в одну из дверей в коридоре, раз дверь на выход закрыта?
Она все еще смотрит на дверь, фокус на двери, видимо сами силуэты важны для истории, мы видим, что это силуэты людей с фотоаппаратами.
Фокус перебрасывается на героиню, она, как в оригинале не хочет идти дальше, не знает, что делать, поэтому останавливается и поворачивается в профиль к камере.
Но очевидно, ничего классного в жизни героини не произошло, она растеряна и закрывает глаза.
Эти финальные кадры намного короче в адаптации, чем в оригинале, они длятся 13 секунд против 26 секунд оригинала.
Монтаж
Монтажная последовательность в оригинале и адаптации выглядит вот так.
Оригинал — голубая линейка, адаптация — розовая.
В адаптации самый насыщенный монтажный момент – пресс конференция, в ней больше ракурсов камеры и выше монтажная динамика.
В оригинале самая “замонтированная” часть – выход с пресс конференции и секвенция пощечины. То есть монтаж в оригинальной части начинается плавнее и разгоняется к концу сцены.
Оригинал начинается с очень длинного 45 секундного сложно-постановочного кадра в рапиде, а заканчивается кадром в 26 секунд исключительно про состояние героини.
Вообще, оригинал большей частью посвящен состоянию героини и пребыванию вместе с ней, а в адаптации история прыгает с позиции героини на позицию героя и обратно.
При похожем общем хронометраже в монтаж адаптации включены дополнительные кадры про пока не понятных нам героев, которые видимо включатся в повествование позже.
Заключения не будет
…но сторителлинг оригинала кажется более взвешенным, в нем для меня история точнее, понятнее и проще для восприятия, хотя я не исключаю, что кому-то может быть более симпатична адаптация.
Вот примерно так, к сожалению или счастью, я смотрю кино – на какие объективы снято, про что кадры, как решено психологическое состояние. Видимо это и есть профессиональная деформация?
А как смотрите кино вы, что вы увидели в этих сценах, чего я не заметил или может быть вы как-то иначе интерпретировали кадры и историю?
Пишите в комментариях на fb. А еще, подписывайтесь на telegram.